Земский собор 1613 г. глазами современников (по «Утвержденной грамоте» и «Повести о Земском соборе»)
Как известно, Земский собор, созванный в январе 1613 г., увенчался 21 февраля 1613 г. возведением на престол Михаила Федоровича и воцарением династии Романовых. Большинство исследователей привыкло видеть в этом событии если не долгожданное окончание Смутного времени, то, по крайней мере, его переломный момент, первый шаг к выходу из Гражданской войны. Но каково было отношение современников к событиям начала 1613 г.?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо обратиться к историческим источникам. В качестве таковых нами были избраны «Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова» и «Повесть о Земском соборе 1613 года». Вопреки тому, что источники были составлены очевидцами описываемых событий, они представляют воцарение Михаила Федоровича в разном свете.
Официальная версия событий 1613 г. согласно «Утвержденной грамоте об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова»
Будучи компилятивным документом, Утвержденная грамота 1613 г. по большей части является сводкой, едва ли не дословным изложением других текстов: Утвержденной грамоты 1598 г. об избрании царем Бориса Годунова, документов Посольского приказа, грамоты к польскому королю Сигизмунду III от 10 марта 1613 г., ряда фрагментов из «Дворцовых Разрядов»1. Тем не менее, Утвержденная грамота 1613 г. представляет самостоятельный интерес как «важнейший идеологический акт начала царствования Романовых»2. Утвержденная грамота 1613 г. была создана в двух экземплярах, каждый из которых содержит подписи участников Земского Собора — рукоприкладства. Оба дошли до наших дней: один — Архивский, находится в Отделе рукописей РГБ, другой — в Оружейной палате. Более того, сохранились списки обоих экземпляров — один с первого, относящийся к 1723 г., и три со второго, датируемые началом XVII в., 1736 г. и концом XVIII в 3. Оба экземпляра имеют одну общую особенность: вторые и третьи листы в обоих случаях оказываются короче остальных, при этом последние выделяются отличным почерком, длиной строк и размером межстрочных интервалов. Это говорит о том, что подлинный текст редактировался. Вероятно, из первоначальных вторых листов была оставлена лишь первая половина, а вторая была заменена новым текстом, который ныне является третьими листами. Большая часть изложенных на третьих листах сведений взята из грамоты от 10 марта 1613 г. польскому королю, но наличие рассказов о воззвании к народу с Лобного места отца Михаила Федоровича митрополита Филарета выдает позднейшую вставку 4.
Однако экземпляры отличаются лексикой, объемом и почерком, который, к слову, меняется на протяжении второго экземпляра. Архивский экземпляр содержит 10 печатей 5, а экземпляр, хранящийся в Оружейной палате, лишь разноцветные шнуры. Печати, видимо, были растоплены в результате Московского пожара 1626 г. 6 Но главное различие заключается в подписях. Мало того, что отличается порядок рукоприкладств, многие из тех, что числятся в экземпляре Оружейной палаты, отсутствуют в Архивском экземпляре 7. Имеют место случаи, когда один и тот же человек подписывался сразу за двоих 8.
Помимо двух экземпляров и четырех списков, до наших дней дошел, хотя и не в полном виде, проект Утвержденной грамоты 1613 г. Он отличался от окончательных вариантов изложением событий Смутного времени. А. П. Павлов справедливо отметил, что причины Смуты, судя по проекту, были вызваны внутригосударственным социально-политическим кризисом, а не внешними факторами 9. Утвержденная грамота 1613 г. свидетельствует об обратном 10. Сигизмунд III становится виной тому, что «великое и преславное Московское государство» подвергается «разоренью, и православной вере поруганью, и святым местом осквернению» 11.
Что касается структуры Утвержденной грамоты 1613 г., она содержит обширное «Богословие», а также историю российских государей, начиная от Рюрика и заканчивая новоизбранным Михаилом Федоровичем. Последний, с одной стороны, поставлен в ряд правителей, прославивших государство, а другой — противопоставлен Борису Годунову и Василию Шуйскому. Первый из Романовых обладал исключительным правом на царский престол, поскольку был «племянником»12 и «сродичем»13 Федора Ивановича. Если Михаил Федорович — «великий государь от благородного корени» 14, то Борис Годунов — искоренитель «государского корени» 15, на ком лежали кровь царевича Дмитрия 16, «изгнание и заточение» 17 Федора Никитича. Воцарение Михаила Федоровича было ознаменовано всеобщим объединением российского народа, а царствование Василия Шуйского — нескончаемыми рознями и междоусобицами 18. Тем не менее, несколькими страницами ранее источник содержит иную характеристику царствований Бориса Годунова и Василия Шуйского: первый правил «семь летъ во всемъ благочестиво и бодроопасно» 19, а второй был «от родителю своих от благочестива корени суща» 20. А. П. Павлов объясняет это следующим образом: когда речь идет о событиях Смуты, автор наделяет государей относительно положительными характеристиками, чтобы подчеркнуть внешнее происхождение бедствий в государстве. Напротив, отрицательные характеристики, позднее данные царям, усиливают контраст между ними и Михаилом Федоровичем 21.
Согласно Утвержденной грамоте 1613 г., Михаил Федорович предстает единственно законной кандидатурой на царский престол ввиду родства с Федором Ивановичем. Другое обоснование легитимности власти Михаила Федоровича – богоизбранность. Источник содержит фрагмент, в котором «совокупившеся все вместе всего великого Российского царствия всехъ городовъ всякие люди»22 пришли в соборную церковь Успения Пресвятой Богородицы и слезно молили Бога о том, чтобы тот сказал им, кто достоин царского престола. И Господь «послал святый праведный Духъ в сердца всехъ православныхъ хрестьянъ, яко едиными усты вопияху, что быти... государемъ царемъ и великим княземъ, всеа Русии самодержцем... Михайлу Федоровичю» 23. Из этого следует вывод, что, если верить Утвержденной грамоте 1613 г., Земский собор представлял собой едва ли не воплощение всеобщего единодушия. Кандидатура Михаила Федоровича будто бы ни у кого не вызвала сомнений, и все без исключения присягнули ему.
Тем не менее, в Утвержденной грамоте 1613 г. вскользь упоминаются и другие претенденты на царский престол: «быти... государемъ царемъ и великим княземъ, всеа Русии самодержцем, Михайлу Федоровичу Романову-Юрьеву; а Полского и Литовского, и Свейского королей и королевичев, из иных ни некоторых государствъ, и из Московских родов, и из иноземцовъ, которые служат в Московском государстве, государемъ оприч Михайла Федоровича Романова-Юрьева, никакъ ни кому не быти» 24. Очевидно, автор имеет в виду польского королевича Владислава, которому принесли присягу в 1610 г.; шведского принца Карла Филиппа, которому присягнули в занятом шведами Новгороде; двухлетнего сына Лжедмитрия II и Марины Мнишек, в народе прозванного «Ворёнком»; представителей русских боярских родов.
Частная версия событий 1613 г. согласно «Повести о Земском соборе 1613 г.»
«Повесть о Земском соборе 1613 г.», представляет иную картину выборов нового царя. Источник, вероятно, был создан в 1613 г. посадским человеком, о чем свидетельствует общий антибоярский посыл и именование Романовых князьями. Источник сохранился в двух списках. Первый, датируемый концом XVII в., был приобретен Государственным литературным музеем в 1983 г. у частного лица и содержит в себе хронограф с известиями о событиях русской истории вплоть до 1647 г., дополнительный рассказ с начала царствования Федора Ивановича по 1613 г. с публикуемой повестью и ряд других исторических произведений 25. Второй список, датируемый последней четвертью XVIII в., был приобретен филологом В. И. Срезневским у старообрядцев и хранится в Рукописном отделе Библиотеки РАН 26.
Согласно сюжету, «сорок тысящ» 27 казаков, освободив Москву, не разъезжалось из столицы, пребывая в ожидании объявления претендентов на царский престол. Автор в красках обрисовывает обстановку, сложившуюся в столице к 1613 г., вольное поведение казаков, а также страх, которым были обуреваемы бояре при виде их 28. Но так ли было на самом деле?
Сохранились разные свидетельства о численности казаков в Москве в 1612–1613 г. Они свидетельствуют о том, что, хотя казаков в столице было больше, чем дворян, авторские 40 тыс. — это преувеличение. Новгородский сын боярский И. Философов считал, что число казаков достигало 4500 человек, а дворян — 2000 человек. По новгородскому послу Б. Дубровскому, казаков в Москве было 11000 человек, а дворян — 4000 человек. Наконец, согласно Г. Брюнно, в столице находилось 6000 казаков. Современные исследования показывают, что, если учесть молодых казаков, которые не числились в приказных и разрядных документах и не получали жалование, общее число представителей казачества могло достигать и слегка превышать 10000 29 человек.
Повесть поименно называет претендентов на царский престол. В их числе оказываются члены бывшей «семибоярщины» — Ф. И. Мстиславский, И. М. Воротынский, Ф. И. Шереметев, И. Н. Романов; и участники Первого и Второго ополчений — Д. Т. Трубецкой, И. Б. Черкасский, Д. М. Пожарский и П. И. Пронский. Источник упоминает о жребии, который мог решить судьбу царского престола 30. Хотя современному читателю это может показаться странным, XVII в. знал подобные практики. Жребием был избран в 1642 г. патриарх Иосиф. Более того, о выборе царя путем жребия свидетельствовали стольник И. П. Чепгунова, дворяне Ф. Е. Дуров и Н. Е. Пушкин 31. Выходит, что если бросок жребия и не обсуждался всерьез на Земском соборе, то разговоры об этой мере имели место в Москве в 1613 г.
Автор уделяет особое внимание рассказу о том, как Д. Т. Трубецкой будто бы тщетно пытался завоевать расположение представителей казачества щедрыми пирами, а те не отказывались от приглашений, ели и пили всласть, но льстили воеводе, а после смеялись над ним. Узнав об избрании Михаила Федоровича, Д. Т. Трубецкой «паде в недуг, и лежа три месяца, не выходя из двора своего» 32 Автор, видимо, лукавит насчет казачьей категоричности. Судя по сообщению Г. Брюнно из донесения Я. Делагарди, следует, что воевода был первой кандидатурой от казачества, Михаил Федорович — второй, а И. Б. Черкасский — третьей.33
Другой любопытный эпизод описывает реакцию бояр на кандидатуру, предложенную казаками — Михаила Федоровича. Выходит, что бояре были настолько удивлены, что молча тряслись от страха, и лишь один из них, Иван Никитич Романов, дядя Михаила Федоровича, воспротивился, но тщетно.
Другое отличие Повести от Утвержденной грамоты 1613 г. заключается в том, что последняя создает картину спешного, массового и добровольного крестоцелования, а первая свидетельствует о том, что казаки насильно принудили бояр к присяге новому царю. Если верить источнику, бояре задумывали покинуть Москву, чтобы не целовать крест, но казаки раскрыли «злобное лукавство» 34 заставили бояр прибегнуть к этой практике.
Таким образом, несмотря на то, что оба источника являются описанием одного и того же события глазами его современников, они в корне отличаются друг от друга характером изложенного. Утвержденная грамота 1613 г. являет собой официальную версию произошедшего, согласно которой Земский собор объединил разрозненный Смутой народ единогласным возведением на царский престол Михаила Федоровича. Его кандидатура была единственно верной: имея родство с династией Рюриковичей, он был избран Богом. Автор стремился подчеркнуть отсутствие противоречий и достижение полного политического компромисса.
Будучи частной версией произошедшего, Повесть не имеет ни единого намека на всенародное единство и свидетельствует о том, что кандидатура Михаила Федоровича была утверждена в условиях острейшей социально-политической борьбы между боярством и казачеством. Имея разительное численное превосходство и силу оружия, казаки отвергают предложенных боярами кандидатов и настаивают на своем. Сначала казаки едва ли не силой заставляют бояр целовать крест их ставленнику, а после организовывают ему присягу на Красной площади.
В Утвержденной грамоте 1613 г. нет ни слова о принудительной присяге бояр, а упоминания о казаках если и встречаются, то вскользь и с одной лишь целью — показать массовый характер избрания нового царя. Но ни в одном из двух сохранившихся подлинных экземпляров Утвержденной грамоты 1613 г. нет подписей казачьих предводителей. По мнению А. Л. Станиславского, это объясняется технической причиной: когда собирались подписи, казаков могло не быть в столице 35. Они, вероятно, покинули Москву вскоре после избрания царя 36, а «рукоприкладства» осуществлялись и в 1613 г., и в 1614–1615 гг. 37
Библиография
Лисейцев Д.В. Демократия Смутного времени: как проходил Земский собор 1613 года // Родина. М., 2013. № 2. С. 14–17.
Павлов А.П. К истории Утвержденной грамоты 1613 г. // Вестник СПбГУ. СПб., 2015. №. 3. С. 11–20.
Станиславский А.Л. Гражданская война в России XVII в.: Казачество на переломе истории. М.: Мысль, 1990.
Станиславский А.Л., Морозов Б. Н. Повесть о Земском соборе 1613 года // Вопросы истории. М., 1985. № 5. С. 89–96.
Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова: 2 изд. М.: Тип. О-ва распространения полезн. книг, 1906.
Сноски
1 Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. М.: Тип. О-ва распространения полезн. книг, 1906. С. 6.
2 Павлов А. П. К истории Утвержденной грамоты 1613 г. // Вестник СПбГУ. СПб.: 2015. № 3. С. 11.
3 Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. М.: 1906. С. 9–11.
4 Там же. С. 5.
5 Среди них: три – митрополичьих, четыре – архиепископских, три – епископских. См. подробнее: Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. С. 7–8.
6 Там же. С. 6–8.
7 Там же. С. 12–13.
8 Там же. С. 78.
9 Павлов А.П. Указ. соч. С. 13.
10 Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. С. 29.
11 Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. С. 39.
12 Там же. С. 41.
13 Там же. С. 49.
14 Там же. С. 41.
15 Там же. С. 55.
16 Там же. С. 32.
17 Там же. С. 33.
18 Там же. С. 55.
19 Там же. С. 28.
20 Там же. С. 33.
21 Павлов А. П. Указ. соч. С. 16.
22 Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. С. 48.
23 Там же. С. 49.
24 Там же. С. 43.
25 Среди них: рассказ о Словене и Русе, Повесть о пленении Новгорода Иваном Грозным, выписки из книги Иоанникия Галятовского «Лебедь» и др. См. подробнее: Станиславский А. Л., Морозов Б. Н. Повесть о Земском соборе 1613 года // Вопросы истории. М.: 1985. № 5. С. 89.
26 Станиславский А. Л., Морозов Б. Н. Указ. соч. С. 89.
27 Там же. С. 94.
28 Там же. С. 94.
29 Там же. С. 90–91.
30 Там же. С. 94.
31 Станиславский А. Л. Гражданская война в России XVII в.: Казачество на переломе истории. М.: Мысль, 1990. С. 87.
32 Станиславский А. Л., Морозов Б. Н. Указ. соч. С. 95.
33 Станиславский А. Л. Указ. соч. С. 87.
34 Станиславский А. Л., Морозов Б. Н. Указ. соч. С. 95.
35 Станиславский А. Л. Указ. соч. С. 90.
36 Станиславский А. Л., Морозов Б. Н. Указ. соч. С. 95.
37 Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова. С. 14.
#8