Комментарий к цитате Артура Шопенгауэра из книги "Мир как воля и представление"
"То, что на нашем языке называется наитие гения, миг вдохновения, все это не что иное, как освобождение от интеллекта". Артур Шопенгауэр. Мир как воля и представление.
Что же для Шопенгауэра "наитие гения"? Это, вероятно, инсайт, который происходит не каждую минуту, но повсеместно – в мире гения. Гений и сама гениальная мысль схватывает идею в непрерывном круговороте событий. И эта идея несет в себе волю к жизни, совершенную объективность, в нашем случае, гениальность1. Гений в акте схватывания идеи улавливает то, что существует независимо, сущность мира, истинное содержание всех вещей, "непосредственную и адекватную объективность вещи в себе, воли". В этот момент воспроизводится искусство, в котором содержатся все ранее созерцавшиеся чистые вечные идеи, то постоянное, что лежит во всех явлениях мира, – поэзия, музыка, изобразительное искусство. Таким образом, источник подобных гениальных идей в искусстве – познание идеи, а цель – передача этого познания. Такое наитие освобождено от утилитарных конечных целей, в отличие от научного познания. В нем нет критерия удовлетворения и критерия разумности, интеллектуальности. Искусство всегда у цели, так как берет объект созерцания из мирового хаоса и изолирует эту малую частицу, которая становится целым для искусства, эквивалентом бесконечного в пространстве и времени. Идея – объект искусства и гения2.
Гений способен созерцать вещи независимо от закона основания, от интеллекта. Он постигает идеи путем чистого созерцания, которое растворяется в объекте. В этом процессе и состоит вся его сущность, требующая полной объективности, объективного направления духа, для которого просто нет собственной личности, воли, а значит и интеллекта в полной мере. Гениальное наитие – недолгое, но очень яркое пребывание в чистом созерцании, освобождающем познание, которое, в свою очередь, существует для суждения воли. Этот инсайт избавляет гения от суждения, своих интересов, желаний, целей, делая его "чистым познающим субъектом" с таким постоянством, осознанностью, которые позволяют воспроизвести нечто и постигнуть с помощью искусства. По Шопенгауэру, индивид не может испытывать подобный инсайт, гений же обладает такой возможностью и мерой познавательных способностей, превосходящей то, что требует воля для служения себе и что будет являться "зеркалом сущности мира".3 Однако мы можем, в минуты вдохновения, возвыситься на короткий период времени до уровня гения.
Неотъемлемые свойства гениального наития – фантазия и ее проявление. Объекты гения – вечные идеи, "пребывающие формы мира и всех его явлений" – в созерцании, а не в абстракции. Идеи искусства – это платоновские идеи, Шопенгауэр пишет об этом напрямую. Фантазия же является вечным двигателем и поставщиком мыслей, не зависящих от опытного знания, идей, численность которых никогда не иссякнет. Она помогает гению вообразить любую картину, сюжет, комбинацию, существование которых не зависит от апперцепции4. Гений не может не фантазировать, поскольку только через акт фантазии может увидеть в несовершенных проявлениях идей – вещах, то, что действительно создано природой, а не борьбу ее форм.
Сила фантазии лежит в основе гениального наития, однако не является его свидетельством, так как можно рассматривать объект объективно, постигая идею, что будет взглядом гения, или же обыденно – по закону основания к другим объектам и нашей воле. Созерцать образ фантазии также можно с двух позиций: как средство познания идеи через ее передачу, например, в изобразительном искусстве – или как создание миражей (заявлено две позиции, предполагаю, что они должны были как-то так разделяться). Обычный человек, руководствуясь интеллектом, пытается все подвести под понятия, систематизировать и унифицировать, ему сложно долго пребывать в состоянии чистого созерцания. Поэтому он может быть удовлетворен чем-либо и быстро "справиться" с искусством, жизнью, как ему кажется. Он не теряет времени, а несется в круговороте событий, не способный остановиться и окинуть его созерцательным взглядом.
Познавательная сила наития заключается в освобождении от служения воле, гений совершает остановку, чтобы созерцать саму жизнь, стремясь постигнуть идею всего, что его окружает. Познание в жизни гения играет не прикладную, а жизненную роль, она окутывает его, он постоянно видит мир через принцип идейности5. Гениальное познание не следует закону основания, иная форма познания приводит ум, разумность и науку к мыслящему. Поэтому гении в каком-то смысле имеют большие недостатки в повседневной рационализованной жизни. Шопенгауэр замечает, что наитие, проявление гениального познания происходит не в каждый момент жизни, в череде инсайтов появляются перерывы, поскольку напряжение спадает. Поэтому творчество гения, момент в который он воодушевлен и отличен по форме своего восприятия идей от обычного человека, показывает сверхчеловеческие проявления, и называется вдохновением, которое освобождено от всякой интеллектуальной мысли. Гений отвлекается от пространственно-временного фактора, отношений вещей, его разум теряет всякую значимость в данном процессе. Кроме того, этот момент нужно "поймать", он не может длиться вечно даже для самых гениальных творцов.
Гений не следует законам логики, математики при создании шедевра, так как они преграждают ему путь к подлинному умозрению вещей. Они лишь могут предложить умозаключения по закону основания, которые не устроят его. Духовные силы останутся нетронутыми, лишь малая их часть потребует напряжения, и только для сухого запоминания ссылок. Однако, возражая Шопенгауэру, художественные работы написаны по строгим математическим принципам, сама картина есть локализованное пространство, музыка есть апроприация времени, длительности. Не выходит ли, что художник экспрессивно, без какой-либо рефлексии воспроизводит математические модели? Но это может означать, что в самой природе его мышления лежит математика, хоть он и не рефлексирует о ее воспроизведении. Да, абстрактное умозрение часто не нуждается в систематизации, но как же воспроизведение, поучение, которое вкладывается гением в его работы? Откуда мы тогда знаем и можем судить об экспозиции, тактах и многих других "математических" аспектах в работах великих гениев? Шопенгауэр убежден, что гениального созерцания достаточно для гениального творчества, стоит в этом процессе лишь созерцать, растворяться в этом акте, и истина сама снизойдет до гения.
По Шопенгауэру, умный человек не может быть гениальным и наоборот. Это связано с применением практического ума, который воспринимает закон причинности и видит его во всем. Гений не столь разумен, скорее наоборот, он апеллирует наглядным чувственным и рассудочным познанием над абстрактным, проявляя необычную энергию воли. Также и акт наития освобожден от интеллектуального действия. Здесь на первый план выходит впечатление, которое перекрывает приземленные понятия.6
Гениальный индивид – исключение природы, который превосходит всех земных сынов, его сущность – творение духа истинных шедевров, а этот процесс, по Шопенгауэру, неразрывно связан с понятием безумия. Гений, как и безумец, познает моменты времени, но неверно, спутанно представляет их связь, чтобы посмотреть на вещь как на представительницу своего рода, что не может подчиняться никаким рациональным законам, интеллектуальным принципам. При этом подходе всюду выявляются крайности, которые приводят гения к нерациональным, необъяснимым поступкам. Он опьянен, познавая идеи, но не индивидов. При гениальном наитии гений является коррелятом идеи, а не закон основания. У людей бывают подобного рода проявления, но гений отличается тем, что в его мире это происходит гораздо чаще и интенсивнее. При этом, он обладает высоким уровнем познаний, что позволяет ему сохранять обдуманность, необходимую для воспроизведения уже познанного в свободном творении. Этот процесс и есть искусство.
Но почему же гениальное наитие относится к идее, а не к понятию? Понятие абстрактно и неопределенно в своей сфере, а определено только своими границами, доступно каждому, кто разумен. Но идея, адекватная представительница понятия, не познаваема индивидом. Она доступна лишь тому, кто достиг чистого субъекта познания, поэтому доступна лишь гению, который возвышается над чистой способностью познания. Идея может быть передана тому, кто осуществляет подобные "трансцендирующие" действия. Поэтому творение гения и сам процесс создания шедевра остаются неясными широкому кругу. Постигнутая идея происходит из самой жизни, но ее постигает лишь истинный гений или тот, кто смог на мгновение приблизиться к гениальному образу мышления. Художник, создавая творение, облегчает нам познание идеи, являясь при этом неким учителем, который преподносит свой материал безвольного чистого познания. Такое искусство затрагивает наши глубинные желания, ощущения, показывает мир страданий под новым углом, но не зная природы этих явлений, способа, которым гений смог вызвать столь сильные чувства, ставит обычного человека в ступор. Ограничиваясь своим спектром рационального, интеллектуального мышления, системой понятий, он не понимает, как можно было создать такую композицию или полотно. Он не способен поставить в самоцель чистое познание мира, объективации воли. Проявление рассудка – созерцание действительного мира, его причинности, поэтому созерцание интеллектуально и сенсуально в том смысле, что является "чистым рассудочным познанием причины действия", но не более того. Именно этот процесс помогает понять причинность, которая, как утверждал Юм, не зависит от опыта. Здесь мы можем найти расхождение с критической кантовской установкой, так как по Шопенгауэру интеллектуальное созерцание есть непосредственное познание без дискуссии об идеальном объекте. Возможно, это объясняется тем, что для Канта эстетика – учение о чувственно воспринимаемом, которое рассматривает прекрасное в природе, а Шопенгауэра интересует именно искусство; смена сознания от индивидуации к растворению в его акте, а не эстетическое суждение. Это выпадение из-под власти воли на пути к чистому созерцанию и есть, по его мнению, гениальное наитие. Это явление представляет нам искусство, очищенное от мотивации, оно представляет скрытую картину, структуру мира. Так, гениальное наитие способствует познанию больше, чем наука и ремесло. Интеллект рожден от воли и призван ей служить. Он вредит иррациональному искусству, если проявляется в излишней мере. Рассмотренный фрагмент всецело иллюстрирует понятие гениального наития, оспаривающего основные кантовские установки, на которые опирается Шопенгауэр, стремясь зайти в познании существа гения дальше своего учителя.
Библиография
Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М.: Наука, 1993. Т. I: § 30-52, Т. II: § 4-54. Фишер К. История новой философии. Артур Шопенгауэр. СПб.: Лань, 1999.
1 § 35 2 § 36 3 § 51
4 § 36
5 § 36 6 § 36
#Шопенгауэр #21
