Другому как понять тебя?
В стремлении человека проникнуть в чужое сознание кроется простая для понимания и спорная с точки зрения овладения возможность увеличения человеческого потенциала и его способности воздействовать на сознание силой мысли. Тем не менее, за исключением метода гипноза, настоящие состояние научного знания опровергает подобный контакт. На сегодняшний день ограниченность человеческой возможности абсолютно справедлива: являясь самым опасным созданием этого мира, человек в какой-то момент не смог бы обуздать свой потенциал. На границе разделяющей сознания людей находится язык. В мыслях человека может быть многое, но передано будет лишь закодированное языком сообщение. То есть язык, с одной стороны, обеспечивает взаимодействие сознаний, (в головной мозг субъекта поступает импульс, субъект кодирует его, по каналу связи отправляет объекту, который декодирует сообщение и получает некоторую информацию – совершается коммуникационный акт), с другой стороны, передавая сообщения, находящиеся в «открытом доступе», запрещает проникновение в чужое сознание ради обоюдной безопасности.
В своей работе «Чужое сознание» английский философ Остин Джон Лэнгшо (1911-1960) обращает внимание на то, что язык может играть роль возможного средства доступа к чужому сознанию. Для этого автором проведён развернутый анализ вопроса «Откуда вы знаете?». Именно вопрос является речевым инструментом получения знания. Подставляя к переходному глаголу «знать» различные дополнения или придаточные части с разного рода семантическим наполнением, автор очерчивал круг возможных ответов на приведённый вопрос, тем самым исследуя возможные пути получения знания. Осмысление работы позволяет проанализировать возможность проникновения в чужое сознание задавая вопросы относящиеся лишь к одной сфере человеческого сознания - эмоционально-чувственной.
В пределах эмоционально - чувственного состояния Намереваясь понять, как узнать больше, чем доступно, взаимодействуя с другим человеком посредством языка, обратимся к фактам. Любому человеку приходилось произносить подобные фразы: он радостный, он ликующий, он раздражённый, он мечтательный.
Схожие умозаключения, произносимые нами в это время, совсем не всегда всецело соответствуют друг другу, так как ни один радостный, ликующий или раздражённый нам об этом не сообщал. Людям свойственно судить о других в категориях «оценки настроения», поскольку язык, действительно, содержит разнообразные маркеры, позволяющие нам неосознанно их считывать и при должном внимании отчасти проникать в чужое сознание.
Например, из предложения «Невероятно, вы нашли время приехать к нам в гости!» очевидна сообщаемая информация (рема) - некто приехал в гости. Помимо этого, в предложении выделяется вводно-модальный компонент «невероятно», который сообщает данному высказыванию настроение неожиданной радости, подчёркиваемое восклицательной интонацией.
Реципиент получает имплицитное (скрытное, неявное) знание, принадлежащее эмоционально-чувственной области говорящего, то есть говорящий не описывает возникшее чувство радости явно, открыто выражая, но посредством слова «невероятно» делится чувством. Реципиент получает шанс сравнить свой личный опыт ощущения радости с высказанным ощущением, проникнуть в эмоционально-чувственную область сознания собеседника.
С целью понять, что на самом деле происходит в ситуации общения, затрагивающей эмоционально-чувственные области сознания, обратимся к механизму предполагаемого процесса проникновения в чужое сознание, который выглядит как:
образование в сознании мысли.
языковое кодирование мысли с вероятным нарушением её истинности по причине столкновения, с одной стороны, сложности самой природы мысли, с другой – сложности облачения мысли в слово. восприятие реципиентом сообщения;
проникновение в сознание, поскольку сообщение оставляет мост в виде факта об эмоционально-чувственном состоянии, не раскрывая факт более детально.
Этапы декодирования реципиентом сообщения и проникновения в чужое сознание обусловлены такими факторами, как достаточное понимание собеседника и наличие соответствующего опыта. Понимание друг друга упрощается при наличии общей идеи, например, улучшение настроения и весёлость, которыми характеризуется чувство радости. Как и в случае с обработкой мысли языковым кодом, здесь приходится усматривать неизбежную скидку на загадочную природу человека и не принимать ее за настоящее препятствие как для привычной коммуникации, так и для «диалога сознаний».
Арсенал
Тем не менее, отталкиваясь от утверждения возможности диалога сознаний, можно смоделировать ситуации, которые в значительной мере влияют на состоятельность предполагаемого. Если внутри механизма процесса проникновения в чужое сознание ведущим фактором выступает эмоционально-чувственный опыт реципиента, то вне механизма важную роль приобретает ситуация общения.
Политик, выступающий на трибуне перед электоратом, часто заявляет, что рад каждому присутствующему на встрече. Предположим, что его чувство искреннее (не ложно), и каждый слушатель действительно важен для продвижения его компании. Слушатели в свою очередь получают это сообщение, неосознанно декодируют лексические маркеры (интонацию, междометия). Они верят выступающему и могут, казалось бы, приблизится к истинным мыслям честного политика до тех пор, пока для данного примера не будет оговорена настоящая цель коммуникации - заполучить избирателя на свою сторону, убедить в своих воззрениях. Ситуация общения не предполагает душевной близости, то есть некоторой готовности со стороны самого оратора способствовать диалогу сознаний. Так что здесь выступающий не является подходящим объектом для прочтения мыслей.
Есть и другой политик. Она женщина, у неё замечательные муж и взрослая дочь. Несмотря на то, что предвыборная кампания отнимает много времени и сил, она радостно спешит домой, где дочь приготовила специально для неё ужин. Они встречаются, абстрагируясь от суеты, общаются о весёлом или грустном. Безусловно, между двумя самыми близкими друг другу людьми в мире не может не быть душевной близости. Но в описываемой ситуации она способна достичь некоторого пика. Соскучившись, обе женщины предрасположены к общению: нет необходимости обманывать, они не просто по-человечески прекрасно знакомы, а знают языковые личности друг друга, дочь имеет достаточный эмоционально-чувственный опыт, поэтому предмет разговора ей понятен.
Данные примеры далеко не исчерпывают все возможные ситуации общения, когда рождается душевная близость людей - важнейший компонент, входящий в арсенал средств, служащих сближению сознаний.
Так как одним из условий решаемой проблемы остается посредничество языка, необходимо особое внимание обратить на арсенал языковых средств, используемых с целью сообщения об эмоционально-чувственном состоянии. Их работа в описываемом процессе происходит в момент декодирования реципиентом сообщения. Сигналом к диалогу сознаний в сообщении могут стать языковые единицы синтаксиса, морфологии и лексики. В лингвистической терминосистеме они называются способами выражения экспрессивности, в частности, изучением способов занимается стилистика. Например, асиндетон – синтаксический способ выражения экспрессии, когда происходит намеренное опущение союзов. Он сообщает о душевном смятении говорящего и его спешке.
Живущие на страницах художественной литературы способы выражения экспрессии, а также функция каждого, изучены с практически математической точностью. Их работа слажена ввиду наличия спланированного автором сюжета, определённой идеи, образов и т.д.
В условиях спонтанности речевых рассуждений вектор поведения значений не может оставаться постоянным. Также значение, передаваемое тем или иным средством выражения экспрессии, определяется языковой личностью говорящего. Вероятность диалога сознаний, следовательно, снова превращается в шаткую конструкцию. Но все вышесказанное только доказывает роль языка в жизни человека как инструмента познания мира, так как язык - ключ к пониманию чувств и эмоций индивида.
Овладение языком – это способность, свойственная только человеку. Не обладая специальной лингвистической подготовкой носители языка способны чувствовать и понимать значение его средств. Еще одной характерной чертой живой речи выступает её стремление к минимизации речевых усилий, в чём отражён результат эволюции человека, развитие его мыслительных способностей. Сегодня людям приходится буквально утрамбовывать десятки заданий в прежние двадцать четыре часа, что также определяет минимизацию речевых усилий и сам внешний облик языка. Из этой характеристики следует предположение, что количество групп средств выражения экспрессии уменьшается на пути сближения сознаний. Наиболее «продуктивными» с точки зрения их употребления окажутся средства, например, лишённые громоздкости.
Попытка точно назвать наиболее вероятные лексические проводники к сознанию другого человека заведомо приводит в тупик из-за бесконечности контекстов, разнообразия языковых личностей, когнитивных особенностей людей. Например, один из них, слушая другого, ощущал, понимал происходящее в сознании последнего. И сверив показания, говорящий подтвердил бы, что его ход мысли именно так и работал. Также данный эксперимент требует аудио или видеофиксации для дальнейшего анализа чистоты работы механизмов диалога сознаний и анализа языковых средств. Как утверждал Остин, другие умы не впускают в себя, а вот чужое сознание – это что-то, во что можно войти. Но сознание одного человека способно лишь приблизится к сознанию другого. Многие люди согласятся с тем, что если обратиться к жизненному опыту, то можно обнаружить, что человек способен испытывать чувство единения мысли с чужим сознанием. Некоторые даже заверят, что подобное происходит с ними постоянно. Может быть, этот диалог сознаний и есть катализатор любви и дружбы на земле. Именно диалог сознаний позволяет нам узнавать друг друга, понимать эмоциональное состояние людей.
#6
